Когда фронтмен HIM Вилле Вало и барабанщик Гас вбегают в конференц-зал роскошного лондонского отеля Melita White House, располагающегося в двух шагах от Regents Park, чтобы встретиться с взволнованными фанами HIM Томом Эллиотом-Фреем, Джейком Шефердом, Кирстин Кори, Мелиссой Аскью, Элли Джойс и Ланой Кеминди, оказывается, что чего-то недостает. А именно: остальных участников группы – гитариста Линде, басиста Миже и лапотеля клавиш Бартона.

«Они до сих пор в пабе, - раздраженно вздыхает Вилле. – Извините за такую заминку».

К счастью, вокалист более чем подготовлен «отражать удары» до тех пор, пока эти трое не объявятся, болтая о нежелательных извержениях в брюках (!!!!!!!), пирожных с привкусом смерти и том, на что похоже пребывание в шкуре шимпанзе Чарли.

Том: Что оказывает влияние на содержание твоей лирики?

Вилле: Во время работы над песнями для Greatest Lovesongs Vol. 666 у меня никого не было, но я мечтал обзавестись подружкой. Когда писал тексты для Razorblade Romance, то находился в очень сложных взаимоотношениях, действительно сложных, на различных уровнях. А работая над Love Metal, я обдумывал прошлое, пытался поразмыслить над тем, что случилось, и избавиться от всего этого. В конце концов мне это удалось, так что я вполне счастлив. Всегда терпеть не мог лириксы типа “Get out of my dreams get into my car” Лайонела Ричи (вообще-то это был Билли Оушен – `80s Soul Ed), поэтому я обычно стараюсь утаить то, что произошло на самом деле. Знаете, это почти как эффект 25-ого кадра; я передаю людям информацию, а они об этом и не подозревают. Как Супермен. Я рад, что люди находят в моих текстах что-то свое. В этом-то и состоит вся прелесть.

Мелисса: Что вдохновляет вас в жизни больше всего?

Вилле: Сигареты! Сложно сказать, я ведь занимаюсь музыкой с детства и не пробовал делать что-то еще. Это и к Гасу относится. Хотя он был водопроводчиком…

Гас: Я был водопроводчиком и плотником, потом стал музыкантом.

Вилле: Я никогда не занимался чем-то другим. Ну, поработал пару дней продавцом в секс-шопе моего папаши, вот и все, ничего больше не делал. Музыка всегда оставалась на первом месте.

Гас: Движущая сила жизни!

Вилле: Это звучит слишком драматично. Но я понятия не имею о каком-то там влиянии… только то, что перед тобой, люди, их истории… Существуют тысячи вещей, о которых можно написать. Однако в основном я рассказываю о себе, так что я просто самонадеянная сволочь, когда дело доходит до этого.

Элли: Помнится, вы делали кавер на песню “Rebel Yell” Билли Айдола. Не собираетесь снова исполнять ее на концертах?

Вилле: Не знаю, скорее всего нет. Мы так легко превращаемся в дурацкий музыкальный автомат, играющий хэви метал, а все из-за того, что многим нравятся наши каверы. Мне импонирует, что мы группа, умеющая делать смешные песенки типа “Live To Tell” Мадонны. Еще мы исполняли “Enjoy The Silence” Depeche Mode.

Гас: Да мы, кажись, как-то раз даже бэкстритбойзовскую “Larger That Life” играли.

Вилле: “Solitary Man” Нила Даймонда - тоже отличная песня. Нам она нравится больше, чем “Rebel Yell”. Мне жаль; может, в другой раз.

Джейк: Какой из альбомов было веселее всего записывать?

Вилле: Для записи первого альбома мы впервые отправились в студию, чтобы сделать все как следует, и, естественно, не знали, что как работает. Похоже на то, когда в первый раз занимаешься сексом. Получается хреново, зато потом понимаешь: «Ого, да вот оно как!» Работать над Razorblade было классно. Мы тогда находились в Уэльсе, в Rockfield Studios: прекрасная погода, кругом лошади, куры. Как на ферме. Запись Love Metal тоже прошла хорошо, здесь мы вновь обретали индивидуальность в звукозаписывающем бизнесе. Думаю, следующий альбом окажется лучше, поскольку мы сейчас менее заморочены.

Кирстин: Если бы вы могли воскресить кого-нибудь из мертвых только на одну ночь, чтобы дать концерт, кого бы вы выбрали?

Вилле: Я бы очень хотел Black Sabbath, это было бы просто потрясающе. Я бы, честное слово, обоссался, так классно… Сотрудничество всегда заканчивается плохо, потому что хорошие музыканты и авторы текстов обычно самые настоящие засранцы, и собрать вместе двоих из них – дело нелегкое: они будут постоянно ссориться. Возможно, Селин Дион. Если бы сняли продолжение «Титаника», я бы не отказался исполнять мужские партии в песне…

Гас: Я бы выбрал Майкла Джексона.

Вилле: Тогда я – Bubbles.

Мелисса: Есть у вас какое-нибудь одно заветное желание?

Вилле: Хочу, чтобы с нашей собакой все было в порядке. У моих родителей есть Great Dane (кличка собаки – прим. Lisitsa), и она уже достаточно стара. Она прошла через кошмарную операцию, но сейчас чувствует себя хорошо. Так что мое желание уже исполнилось. Я обожаю эту милую даму. Ну еще хотелось бы не страдать с утра от похмелья. Было бы неплохо. В принципе, я счастлив и не хочу ничего менять.

Лана: Наиболее щекотливая ситуация, в которой вам приходилось оказываться.

Вилле: Пару раз нагадил в штаны, и это неприятно. Не на сцене, но все равно неприятно. Были проблемы с желудком… (не станем вдаваться в подробности;) – прим. Lisitsa) Еще как группе нам приходится делать всякие ID для радиостанций. Я это ненавижу. Типа: «Привет, дорогие мои, вы слушаете то-то и то-то». Особенно произносить это по-русски, ужасно. Чувствуешь себя как шимпанзе Чарли.

Линде: Я заметил, что участники групп и правда напоминают шимпанзе Чарли, того, с тарелками.

Бартон: А как насчет той фигни с Black Sabbath?

Вилле: О да, это был просто финиш. Мы выступали в Турции и заканчивали эту песню рифом из композиции Black Sabbath “Black Sabbath”, в котором три ноты, но вот они (указывает на коллег по группе с полными раскаяния лицами (вообще-то здесь было написано “shamefaced”, но что-то не заладилось у меня с русским эквивалентом – прим. Lisitsa)) все нахрен испоганили. Кошмар.

Линде: Давайте сменим тему.

Джейк: Наиболее приглянувшаяся вам страна из тех, что вы видели.

Миже: У меня нет по-настоящему любимой. Все зависит от того, что ты задумал делать.

Бартон: Россия очень хороша. Очень странная, но милая.

Вилле: Твой дом там, где твое сердце, так что я выбираю Хельсинки. Финляндия – самое подходящее для меня место. Там мои родители, собака и мой маленький (*LOL* - прим. Lisitsa) братик, это и делает ее такой особенной для меня. Однако в то же время все города неплохи, имеет значение лишь то, кого ты встречаешь и кто твои друзья. Но опять же, выпивка в России действительно чрезвычайно дешевая…

Мелисса: Основное послание, заключенное в вашей музыке.

Вилле: Слушайте Black Sabbath. Или же слушайте Black Sabbath чуть больше. Люди, заявляющие, что своей музыкой они заново изобретают колесо, просто валяют дурака. Ты делаешь это случайно, если делаешь. Какая разница. Фишка в том, что не требуется всенепременно во что-то вникать. Пусть лучше все остается, как есть, иначе мы рискуем залезть в проблемы экзистенциализма, а мы тут не за этим.

Элли: Самая убойная сплетня, которую вам доводилось о себе слышать.

Вилле: Последняя была, когда я носил шерстяную шапку. Что вроде бы я ее таскал потому, что у меня рак и мне делают химиотерапию. Я хохотал до упаду. У меня нет выхода в Интернет, так что не особо я просвещен в плане сплетен. Но они – привычные спутники хорошей группы. Если те или иные музыканты так интересны людям, то последние начинают выдумывать какое-то свое видение того, что происходит в жизни этих бедняг.

Том: Вы предпочитаете выступать на больших площадках или все-таки на тех, что поменьше, типа The Camden Underworld?

Вилле: Я ценю близость к публике. Худшее, что может сделать рок-группа, - это выступать в спортзалах, которые для этого абсолютно неприспособлены. Там ужасная акустика. Astoria на пределе. Была бы она побольше, не думаю, что мы смогли бы справиться. Мы ведь не развлекательная группа (читай: «не шуты гороховые» - прим. Lisitsa). У Линде презабавные волосы, но у нас нет пиротехники или чего-то подобного, мы не хотели бы быть вовлеченными в такой род бизнеса. Мы просто играем нашу музыку, и нам трудно зажигать в огромных помещениях.

Джейк: Твой самый-пресамый любимый альбом.

Вилле: Наверное, Rust Never Sleeps Нила Даймонда. Отличный альбом. Там есть две дерьмовые песни, зато остальные просто замечательные. Но хороших альбомов так много… Black Sabbath, естественно, Destroyer группы Kiss. И Body Language Кайли Миноуг. Причина существования группы кроется как раз в том, что у нее нет идеального альбома. У меня есть любимые песни, от Элвиса до Cradle of Filth. Получилась бы неплохая компиляция. “Love Me Tender”, а за ней – “The Funeral of Carpathea”, они чудесно смотрятся вместе.

Мелисса: Как ты думаешь, сколько ты в год тратишь на сигареты?

Вилле: Сколько здесь стоит пачка сигарет? Около четырех шунтов? Ну вот, 12 фунтов в день, 365 пять раз в год.

Мелисса: Мой отец курил столько же, сколько и ты, а потом подсчитал, что на потраченные на сигареты деньги мог бы купить Porsche. Он чуть с ума не сошел.

Вилле: У меня нет машины, так что это мне не грозит. Денег требуется много, но в Европе все это несколько дешевле, так что нестрашно. Я постоянно экономлю!

Лана: Был ли в вашей карьере такой момент, когда ты сомневался в правильности того, что пошел в музыкальный бизнес?

Вилле: Да, каждое утро. Я не жалуюсь, потому что это очень хорошо, но гораздо сложнее, чем считает большинство. Особенно когда сюда примешивается слово «бизнес». Ты думаешь, что ты лишь делаешь музыку и катаешься по миру, но на самом деле на твоем пути возникает множество трудностей. Слава Богу, есть люди, решающие все проблемы за нас, такие, как наш менеджер, поэтому нам не нужно беспокоиться. Но существуют еще и проблемы творческого характера, куда более серьезные, когда я сомневаюсь, хочу ли продолжать заниматься музыкой или нет. Я не забочусь об уплате налогов, я думаю о том, смогу ли написать следующую песню. Если нет, совершенно теряюсь.

Том: Кем бы вы стали, если бы не были группой?

Вилле: Преподавал бы в школе математику или еще что-нибудь.

Бартон: Я стал бы шеф-поваром или коком.

Вилле: Он готовил, когда мы записывали Love Metal, это было классно. Особенно его сэндвичи, типа тех, что подают на похоронах и всяких подобных церемониях, они чудесны. По вкусу похожи на смерть!

Лана: Когда вы увидели огромное скопление народа на сайнинг-сешн в сентябре, что вы подумали?

Вилле: Я решил, что выпил чего-то крепкого и у меня двоится в глазах! Все это казалось очень странным. Мы выступаем здесь с 2000 года, поэтому странно, что билеты распродаются. Будто мы – часть картины Дали; это жутко сюрреалистично.